— Я, конечно, заведомо пристрастен, но, согласитесь, правда же, она — необыкновенно умна? Как вы находите?

— Очень умна, — согласилась Силван и тут же с полной уверенностью решила, что отец Гейл — конечно же, Гарт.

Ранд наблюдал за ними со снисходительным осуждением.

— Ребенка портите.

— Это еще вопрос, кто больше портит это дитя.

Взяв Силван под руку. Гарт принялся втолковывать ей, как из хлопковой ваты получается нитка, а из нитки — ткань. Слушая его, Силван только дивилась: надо же, какие герцоги бывают. Другой бы давно свалил все эти хлопоты на надсмотрщика.

Пользуясь случаем, Силван попыталась тактично выяснить, кто же все-таки приходится Гейл матерью. Но успеха не добилась. Да и не так это важно, в конце концов. Другие семьи о родных детях так не заботятся, как здесь заботились о Гейл. Эти Малкины проявляли куда большее сочувствие своим людям и своим детям, чем какой бы то ни было другой знатный род Англии.

Гейл опять влезла в разговор:

— Фабрика — это спасение рода Малкинов. Она принесет нам столько денег, что их всегда будет хватать на поддержание Клэрмонт-курта. Да еще к тому же у наших людей всегда будет работа и им не придется уезжать в большие города.

Лицо Гарта озарилось энтузиазмом.

— Конечно. Мужчины будут работать в поле, а женщины…

Но тут раздался отчаянный вопль, и все его благодушие как рукой сняло. Гарт прижал Гейл к стене, заслонив ее своим телом. Силван стала испуганно оглядываться. Ранд закричал, чтобы остановили машины, а посреди цеха вокруг какой-то работницы уже сгрудилась кучка женщин. Лоретта срывала нитки, обмотавшиеся вокруг пальцев Роз, а глаза у той закатывались, и она громко вопила. По платью Роз текла кровь, красное пятно расплывалось все шире, пачкая ее обувь, пол, нитки.

Силван оцепенела.

Не надо. Ради Бога, только не сейчас. Сколько можно? Опять кровь. Опять боль. Хватит с нее бессмысленных смертей и ужаса беспомощности. Не надо…

Силван дернулась, как бы стряхивая с себя оцепенение ужаса, и бросилась к пострадавшей.

Рука Роз запуталась в наматывавшихся на катушку нитках и мясо в одном месте было срезано до кости. Фонтаном хлестала кровь, и Силван, схватив Роз за руку выше локтя, надавила на нее, чтобы зажать кровеносные сосуды, а потом замотала руку Роз в подол юбки.

— Есть место, чтобы усадить ее? — закричала Силван.

Гарт осторожно поднял женщину и двинулся с нею на руках в угол цеха. Силван шла рядом, зажимая вену на предплечье работницы. Они вошли в комнатенку, где стоял письменный стол, заваленный бумагами. Тут Гарт усадил Роз в тяжелое кожаное кресло.

— Воды, — отрывисто скомандовала Силван, разглядывая рану. — И иголку с ниткой. — Рана выглядела очень серьезной, порваны были не только мышцы, но и сухожилие.

— Что, пропали мои пальчики? — Роз всю трясло. Губы посинели, тело, сотрясаемое ознобом, в каплях холодной испарины.

— Ваша милость, у вас тут одеяла не найдется? Надо бы укрыть эту леди, чтобы ей было поспокойнее, пока я буду ее рукой заниматься. — Силван улыбнулась Роз. — Точно саблей рубанули. Я сотни таких ран под Ватерлоо обработала.

— Вы меня вылечите? — Бедняга вся дрожала, когда Гарт кутал ее плечи в одеяло.

— Все, что смогу, сделаю.

Гарт убрал бумаги со стола и помог Роз устроиться поудобнее, а Силван взялась за работу.

— Мисс Силван! — Гейл поспешила к Силван, как только та вышла из кабинета Гарта. — С ней все будет нормально, да?

Силван как-то не приходилось в жизни много возиться с детьми. И она не очень понимала, как вести себя с девочкой. Но сам вид Гейл, ее свежее, румяное личико, звонкий голосок подействовали на Силван умиротворяюще. Что может быть дальше от смерти, крови, ужасов, чем здоровый жизнерадостный ребенок?

Силван ласково погладила Гейл по щеке.

— С ней все будет в порядке.

— А рука сможет работать по-прежнему? Ведь у нее восемь детей, а муж полгода назад слег и с тех пор не встает, от него и здорового-то толку не было. Если Роз работу потеряет, ума не приложу, что с ними будет. — Гейл пристально разглядывала Силван. — Но вы ведь ее вылечили, да?

Машины так шумели, что Силван стало не по себе. Спертый воздух душил. Клочки ваты плавали в воздухе, как будто снег шел. Из окон вверху струился свет, освещая наматывающиеся нитки. Челноки сновали неустанно, монотонно, ровно, и от этого кружения и подергивания нехорошо как-то становилось.

— Я сделала все, что могла. Остальное — в руках Божьих.

Разглядывая свои ладони, она заметила кровь под ногтями. И почувствовала себя совсем уж скверно.

— Но вот как же ее детки, — не унималась Гейл. — Надо бы позаботиться о них. Надо хотя бы…

— Гейл, — за спиной Силван возник Гарт. — Не приставай.

Ранд, подъехав к ним в своем кресле, сказал:

— Я уже велел, чтоб за ней послали повозку. Лоретта отвезет ее домой и приглядит за нею ночью.

Гарт кивнул.

— Хорошо. Я заплачу обеим, разумеется.

— Кто ж знал. Тут нет твоей вины.

Ранд говорил так вежливо и тихо, что Силван не очень-то расслышала и подумала, что Ранд обращается к ней. Но прежде чем она отозвалась, Гарт сказал:

— Да знаю, но что-то уж слишком много несчастных случаев. Они как будто преследуют все наши начинания. Уж не прокляты ли мы небесами?

— Куда вероятнее, что мы прокляты собственной неопытностью. Не умеем ничего пока, — ответил на это Ранд.

— Я нанял таких людей, лучше которых в этих делах в Англии никто не разбирается. — Гарт устало потер глаза, оставив вокруг них два масляных круга.

— Все равно со временем у нас будет получаться лучше, — продолжал успокаивать его Ранд. — Мы только-только затеяли это дело, рабочие у нас — такие же новички, как и мы, а вот наберемся опыта…

— Мы. — Гарт пристально взглянул На брата. — Ты что, помогать будешь? Правильно я понял?

Ранд оглянулся на переполошившихся работниц, на озабоченных механиков, суетившихся у станков, потом посмотрел на брата, измученного хлопотами и борениями. Сказать «нет» было жестоко, но и брать на себя какие-то обязательства тоже не хотелось. Потому и обещание вышло каким-то уклончивым.

— Помогу, когда смогу.

— Мисс Силван. — Гейл подошла к прислонившейся к стене спасительнице Роз. — У вас на юбке кровь. Повсюду на юбке.

Силван наклонилась и стала разглядывать тонкий батист. Кровь пропитала светлую ткань, пятна все еще оставались влажными и густыми, и непонятно почему это показалось ей совсем уж невыносимым. Силы оставили ее. Она дикими глазами поглядела на Гарта, потом на Ранда, потом на Гейл, но лица их расплывались в мерцающем красноватом и все сгущающемся тумане. Она видела, что губы Ранда шевелятся, но в ушах стояло только какое-то жужжание. А потом пол качнулся ей навстречу.